По остывшим следам - Страница 82

Делать нечего, пришлось снова посетить ГЖУ. Полковник Калинин, увидав сыщика второй раз за день, удивился:

– Что случилось, Алексей Николаевич? Еще мысли в голову пришли?

– Константин Иванович, а где ваш временный помощник Прогнаевский? Давно он у меня под ногами не путался.

– Да опять куда-то укатил. Может, пассию какую завел? Ха-ха…

– А он не в Ковров подался?

Калинин внимательно посмотрел на сыщика и ответил:

– Алексей Николаевич, вы ведь с ним прямые соперники. Как же я выдам вам его тайну, если мы с Михаилом Васильевичем носим один мундир?

И питерец ушел ни с чем. Но теперь он хотя бы знал, что Прогнаевский действительно о чем-то пронюхал, и следы ведут к Северьяну Першину. Коллежский советник послал своему помощнику еще одну телеграмму, на этот раз зашифрованную. В ней он предупреждал Азвестопуло о наличии у него в городе соперника. И велел действовать осторожно.

Прошло несколько дней. Лыков курсировал между жандармами, полицией и пороховым заводом. Голубые мундиры развили лихорадочную деятельность. Они накрыли подпольную типографию в доме Сметанина на Засыпкиной улице. Внутри обнаружили лоскут бумаги с планом местности у Фуксового сада. Именно там находилась квартира начальника казанского отделения Московского жандармско-полицейского управления железных дорог подполковника Ахматова. А на столе валялся отчет о расходах на сумму три тысячи шестьсот рублей с пометками «Янычару» и «Лидии Павловне на орган». На квартире устроили засаду, в которую угодили несколько студентов университета. У одного в кармане нашли еще один план. Там было изображено место возле Лядского сада, по которому ежедневно проезжал на службу и обратно вице-губернатор Кобеко. Взрыв бомбы, гибель атамана и арест типографии обескровили казанскую ячейку эсеров. Кто уцелел, забился в щель; многие уехали прочь из города. Полковник Калинин торжествовал.

Полицмейстер тоже радовался, что в Казани стало спокойнее. Его люди здорово отличились. Сначала в облаве поймали крупного вора-рецидивиста по клике Козонок. А потом в Бутырке арестовали банду Кости Козыря из пяти головорезов.

Все эти дела не касались дознания Лыкова. Сыщик скучал и ждал новостей из Коврова. Наконец Азвестопуло прислал шифрованное донесение. В нем он сообщал, что Першин богач, старообрядец и коллекционер старинных книг и икон! Но это было еще не самое главное. Коллежский секретарь писал, что купец направился в Казань и будет в городе завтра в полдень. Азвестопуло едет в одном с ним поезде.

Алексей Николаевич оживился. Неужели развязка близка? Ему уже надоела его командировка. Хотелось домой, посмотреть на осеннюю невскую волну, пройтись тихими аллеями Павловского парка… И Ольгу повидать. А вместо этого он застрял в шумном городе, в котором до сих пор нет канализации, зато много неразгаданных тайн.

Лыков выпросил у генерала Лукницкого пролетку и ждал в ней появления ковровца. С рязанского поезда сошло человек сто. Который из них Першин? И где Сергей? Сыщик стал высматривать в толпе своего помощника, но вместо него увидел ротмистра Прогнаевского. Тот семенил с корзиной в руках. Жандарм был одет в простонародный костюм, сидевший на нем весьма ненатурально. А плохо приклеенная борода чуть не болталась. Жандарм наступал на пятки толстяку в дорогой тройке и с саквояжем. Приезжий сел в экипаж, а ротмистр заарендовал следующий. Но неожиданно к нему подскочили два оборванца и схватили корзину:

– Дядя, а тама у тебя чё?

– Пошли прочь, пивогрызы! – закричал ряженый.

– Глянь-кось, а у него борода подвешена, – громко, на всю биржу сказал один хулиган другому. – Не иначе, сыщик.

Народ заинтересовался и начал собираться у пролетки. Толстяк – это явно был Першин – оглянулся и велел извозчику ехать и побыстрее. Где же помощник?

Лыков не успел рассердиться, как из-за его спины выскочил Сергей. Сел к начальнику и сказал вознице вполголоса:

– Вон за той коляской. И держись за сто саженей.

Возница был отставной ефрейтор Акбашев из команды Шарпантье. Он посмотрел на незнакомца, оглянулся на Лыкова. Тот сказал:

– Михей Власович, познакомься с этим нахалом. Азвестопуло его зовут.

Ефрейтор кивнул и молча ждал команды от питерца.

– Делай, как он сказал.

Пролетка тронулась. Но только они свернули на Варламскую улицу, как сзади в них врезалась линейка. Заржали лошади, раздалась ругань. Коллежский советник от сильного удара вылетел на мостовую и ушиб плечо. Азвестопуло сиганул через облучок, ловко приземлился на ноги и побежал следом за Першиным. Через несколько минут, запыхавшись, он вернулся и сказал начальнику:

– Не догнал. Вы как?

– Жить буду. Ловко они нас…

Коллежский советник поднял всю полицию. Виновника происшествия изучили насквозь, разве что не просветили лучами Рентгена. Искали его связь с Вязальщиковым, но ничего не нашли. Возница божился, что врезался случайно. Ковровский купец как сквозь землю провалился: он не остановился ни в одной гостинице, нигде не зарегистрировался.

Вечером Лыков с Азвестопуло сидели в номере «Казанского подворья». Сергей рассказывал, что он узнал в Коврове.

Оказалось, что род купцов Першиных там является одним из самых видных. Богатые торговцы с середины девятнадцатого века заселили целый квартал на берегу Клязьмы. Першины принадлежали к Спасову согласию, это одна из разновидностей беспоповцев. Другое их название – нетовщина. Спасовцы отличаются высочайшей конспирацией, об их порядках никто ничего толком не знает. Сейчас, после принятия закона о веротерпимости, они начали открытую деятельность: строят моленные дома, дискутируют с синодальной церковью. А раньше, в период гонений, все было в подполье. В середине прошлого века, когда Першины еще официально не ушли в раскол, один из них, Николай Дмитриевич, стал городским головой. Через двадцать лет его племянник Николай Андреевич тоже был избран на эту должность, но власти его не утвердили. Третий Першин, Федор Андреевич, являлся директором Ковровского общественного банка. Купцы содержали на свой счет общественную богадельню, моленные дома, два скита – женский и мужской, а еще собрали огромную библиотеку редких книг. Николай Андреевич, несостоявшийся голова, вместе с начетчиком Аввакумом Комиссаровым создали двадцать лет назад новоспасское течение «большого начала». Сильно его при этом реформировали, но подробности властям до сих пор неизвестны.