По остывшим следам - Страница 67

Он явился к полковнику Калинину и первым делом спросил, чем занят его временный помощник. Начальник управления ответил с раздражением:

– А кто его знает? Ротмистр Прогнаевский мне не докладывает. Приезжает, когда хочет, уезжает, когда вздумается… Вот сейчас отправился в Ковров.

– В Ковров? Он там икону ищет?

– Якобы да.

– Ну-ну, пускай проедется. Константин Иванович, думаю, нет смысла напоминать вам про мой открытый лист?

Жандарм молча кивнул.

– Тогда позвольте рассказать, что я сумел выяснить. И станет понятно, какой помощи я хочу от вас.

Калинин выслушал новости не моргнув глазом. Алексей Николаевич изложил самое важное. Что икона цела. Что, по всей видимости, она на руках у человека, известного под множеством фамилий. И этот загадочный преступник находится в Казани, где ворует оружие и боеприпасы с окружных складов. Когда сыщик упомянул, что краденое отсылается на Кавказ в обычных почтовых посылках, полковник оживился:

– А вот это интересно! Хорошо, что вы наконец соизволили зайти и поделиться сведениями, Алексей Николаевич. А то я наблюдал за вами больше месяца, но вы все мимо и мимо. Навестили разок по приезде, а потом загордились. Нехорошо.

– В управлении есть материалы по моему делу?

– Есть, – веско ответил Калинин. Потом поднял трубку телефонного аппарата и сказал в нее: – Ротмистра Трескина ко мне с письмом из Баку.

Явился подтянутый, пахнущий одеколоном ротмистр.

– А, господин коллежский советник! Неужели и мы понадобились, сирые да убогие? – ядовито осведомился он.

– Покажите Алексею Николаевичу последнюю почту, – приказал полковник.

Трескин протянул сыщику служебную переписку с Бакинским ГЖУ. Кавказские коллеги сообщали, что конфисковали на почте восемь посылок, набитых оружием и патронами. Отправлены они были из Казани, из Забулачной почтово-телеграфной конторы, в город Шуша Елизаветпольской губернии. Две с револьверами – на имя Сафарова от Газиева, а шесть с разобранными винтовками – на имя Вахрамова от Камалова. Адрес отправителя на посылках не указан.

– Очень интересно, – прокомментировал Алексей Николаевич. – Удалось выяснить, кто эти люди?

– Личность Газиева определить невозможно, – ответил ротмистр. – Имя вымышленное, нет таких во всей губернии. А вот Камалов нам известен. Это бывший мулла, а теперь чистопольский мещанин. Живет там в собственном доме, род занятий не ясен, но деньги у него водятся. Мы установили за Камаловым наблюдение.

– Могу надеяться, что вы будете держать меня в курсе событий?

Трескин покосился на начальника. Тот ответил:

– Конечно, Алексей Николаевич. Хищение оружия с армейских складов напрямую нас касается. Мы взамен будем признательны вам за любые сведения. Давайте ловить негодяев вместе.

– Давайте!

– Слежка за Бармусовым что-нибудь дала?

– Пока нет, – вздохнул Лыков. – Днем обивает ящики, а вечером шляется по пивным, заговаривает с кем попало. Был раз у купца Давлетшина. Видать, долг с него получал – сразу на радостях отправился в «Восточную Баварию».

– Никаких посылок не пересылал и не принимал? – уточнил Трескин.

– Нет, все тихо. Полиция подставила ему осведомителя. За уволенной почтовой чиновницей Корноуховой тоже следят, пытаются выяснить, кому она передавала сведения. Пока и там, и там пусто.

– А что господа с оружейного склада? – вспомнил Калинин.

– Полицмейстер Васильев вызвал к себе управляющих всеми банками и провел с ними конфиденциальную беседу. На предмет наличия крупных денежных сумм у князя Вачнадзе и братьев Ляминых.

– И что? – насторожились жандармы.

– У князя в отделении Северного банка хранился депозит на сорок шесть тысяч…

– Ого!

– …а у братьев на двоих семьдесят тысяч суммарно в трех банках.

– Ай да армейцы, – крякнул начальник ГЖУ. – А нам запрещают даже близко подходить к казармам. Что будем делать?

– Надо установить наблюдение за командированными, – предложил сыщик. – Все трое ревизуют запасы Пятьдесят седьмой резервной бригады, которая стоит в Саратове. Боюсь, назад они не вернутся, а попытаются скрыться. Перед отъездом воры сняли все деньги со своих счетов.

– Пятьдесят седьмая? – оживился Калинин. – Так случилось, что я знаком с начальником штаба бригады полковником Деникиным.

– Что вы хотите ему предложить? – уточнил питерец.

– Не предложить, а попросить. Чтобы он снабжал сведениями о ревизорах саратовское управление. А те будут пересылать нам. Мы хотя бы присмотрим за мошенниками.

– Чтобы офицер доносил жандармам на других офицеров? – Лыков с сомнением покачал головой. – Лучше пусть Саратовское ГЖУ наблюдает за ними собственными силами.

Они обсудили еще ряд вопросов, и коллежский советник ушел. Он был доволен. Полиции сейчас не до содействия петербургскому гостю. Вот пусть и подключатся голубые мундиры. Алексей Николаевич пересек Театральную площадь, где его недавно чуть не подстрелили. Затем с Большой Казанской повернул в Почтамтскую улицу – и застыл. Прямо перед ним стоял с папиросой боевик по кличке Янычар. Он поглядывал на сыщика с насмешкой, словно встретил доброго приятеля. Убедившись, что узнан, боевик зашел в чайную напротив. Не спеша, всем видом приглашая сыщика последовать за ним.

Лыков вынул «маузер» из подмышечной кобуры, и ему сразу стало спокойнее. Теперь-то он не будет постыдно удирать! Сыщик толкнул дверь ногой и вошел внутрь. Миновал шумную общую залу и оказался в чистой половине. Там сидели двое: боевик и какой-то замухрышка с редкими белесыми волосами и придурковатым лицом. Сыщик быстро оглядел незнакомца и обратился к Янычару: