По остывшим следам - Страница 48

– За что вы его так? – усмехнулся сыщик.

– А он был большой мошенник, вот и поплатился.

– Гадамес – это столица туарегов, – пояснил директрисе Лыков и протянул учителю руку: – Я читал о нем в ваших замечательных очерках, которых большой поклонник. Позвольте представиться: Алексей Николаевич Лыков. Разговор, боюсь, затянется, мне о многом нужно вас спросить. Так что…

– Пойдемте ко мне на квартиру, – предложил Борис Андреевич.

Мужчины откланялись и через минуту уже сидели в уютной комнате на втором этаже. Это было жилище путешественника. На стенах шкуры зверей, туземное оружие, предметы быта с необычными узорами. Лыков хотел взять в руки стрелу, но хозяин резко остановил его:

– Не надо!

– Неужели ядовитая?

Люпперсольский облизнул губы и рассмеялся:

– Сейчас яд, конечно, ослаб, но лучше не проверять. Это оружие племени вакамба, одного из пятидесяти племен, населяющих Кению. Туземцы выпаривают из коры дерева мричу сок. Долго варят, полдня. Получается такая черная густая масса наподобие смолы. Затем ее смешивают со змеиным ядом и корнями особых растений. Выходит отрава большой силы. Испытывают ее следующим образом: делают надрез на руке и дают крови стечь на запястье. Затем прикладывают отравленный кончик стрелы и смотрят. Кровь мгновенно чернеет, и видно, как яд ползет вверх, к ране. Тут надо его вовремя стряхнуть…

Борис Андреевич снял что-то с полки и протянул сыщику:

– Возьмите лучше это. И безопасно, и интересно.

– А что за вещь? Кость какая-то. Кривая и очень легкая.

– Это знаменитая плавающая кость. Ее извлекают из ткани последнего плечевого мускула льва. Представляете, она никак не соединена с остальным скелетом. Назначение кости неизвестно до сих пор. Считается, что она помогает хищнику при больших прыжках, предохраняет плечо от вывиха. Но достоверно никто не знает. В Ост-Индии на такие кости большой спрос, из них делают украшения, оправляя в золото. Эту я лично вырезал из плеча убитого мною льва.

– Однако, – уважительно сказал сыщик. – Я вот не самый трусливый, а на льва вряд ли соглашусь пойти.

– Хотелось себя испытать, – серьезно ответил хозяин диковинной комнаты. – Если ты путешественник, будь готов ко всему. А иначе сиди дома и изучай мир по глобусу. Со мной во время экспедиций чего только не случалось… Так скучно в Казани зимой! Но вот лето кончилось, и опять я здесь. Увы. Алексей Николаевич, давайте начинайте. Вы ведь пришли сюда по делу.

– Точно так, Борис Андреевич. Мы ищем человека, который побывал в Африке, затем вернулся через Дальний Восток и начал совершать здесь преступления.

– Этот человек – русский подданный?

– Да.

– Как его зовут?

Сыщик развел руками:

– Настоящее имя нам неизвестно. В Забайкалье он называл себя Вязальщиков. Афанасий Стратонович Вязальщиков. Но это выдуманное имя, а как он представлялся в Африке, бог его знает.

– А почему вы обратились ко мне?

– Кого же еще в этом городе спрашивать об Африке?

– Ну да, больше некого, – рассмеялся учитель. Он нравился сыщику: быстрый ум, уверенность и при этом искренняя благожелательность. – Вы хотите знать, не встречался ли он мне в путешествиях?

– Именно так.

– Опишите его внешность. Высокий или низкий, блондин или брюнет… Лет ему сколько?

– За сорок. Высокий, загорелый. Серые глаза. Особых примет не имеет.

Борис Андреевич опять облизнул губы и засмеялся:

– Да вы описали меня! Правда, я моложе…

Действительно, у него серые глаза, сообразил сыщик. Странно, что он сразу этого не заметил. Вызвал у него собеседник симпатию, ну так что же? Надо быть внимательнее.

– Ну, вы личность слишком известная, чтобы интересовать полицию в таком деле. Член Русского географического общества, и не только. Так что вернемся к моему вопросу. Встречался вам в дебрях похожий персонаж?

Люпперсольский задумался, потом спросил:

– А у него нет польского акцента? Попадался мне в суверенном Конго один поляк, очень неприятный. Бежал из России.

Но тут же снова облизнулся и рассмеялся:

– Хотя о чем я спрашиваю? С таким акцентом он не смог бы выдавать себя за Афанасия… Как бишь дальше?

– Стратоновича. Вы правы, речь его чисто русская.

– Нет, – уверенно ответил путешественник. – Не припомню такого. В Африке вообще русских можно по пальцам пересчитать. И чаще всего это беглые матросы в портовых городах.

– Расскажите мне про того поляка.

– Но зачем?

– Человек, которого мы ищем, получил помощь от известного на Дальнем Востоке промышленника Янковского, – пояснил коллежский советник. – Пан мог поддержать соотечественника.

– Хорошо. Я охотился на слонов в великом лесу Итури. Тамошние слоны особенные: их бивни очень высокого качества, и они мягче других, их легче обрабатывать. А потом решил посмотреть на озеро Рудольфа. Это на границе Кении с Абиссинией, в пустыне. Пан Вацлав – так называл себя европеец – предложил свои услуги. Договариваться с местными племенами довольно сложно. Места глухие, белых нет, а туземцы с удовольствием насадят любого из нас на копье. И появление Вацлава было кстати. Так мне в тот момент показалось…

– А что вышло на итог?

Люпперсольский сказал с неожиданной злостью:

– Чертов поляк! Он продал меня туземцам. Это была ловушка. Завел в глубь пустыни и сдал с рук на руки племени туркана. А сам забрал все мои вещи. Там одних бивней было на сорок тысяч франков. Два ружья, походное снаряжение, три лошади. Весь мой капитал на тот момент.

– Но зачем вы понадобились туземцам?

– Просто им нужно было напугать европейцев. Чтобы меньше шлялись по их землям.