По остывшим следам - Страница 37

К оглавлению

– Сайтани? – переспросил Лыков.

– Да, я точно запомнил. А потом еще и записал странное имя.

– Для чего записали?

– Для памяти, – ответил доктор. – Я часто так делаю. Вдруг пригодится? И вот, похоже, пригодилось.

– Сайтани… Имя или кличка. Какая-то местная, китайская или корейская?

– Понятия не имею.

– Мартын Осипович, а что дальше стало? Поехали вы на охоту?

– Поехали, но без патриарха. Он как-то болезненно принял случившееся.

– Что сделал Михаил Иванович? Ведь произошло убийство. Он заявил в полицию?

– Случайно я знаю ответ на этот вопрос… – начал Онкель.

– А почему случайно?

– Потому что Уссурийский край. Полиции нет, в тайге хозяин – тигр… Люди гибнут то и дело: или от когтей зверя, или от хунхузской пули. Да и сами манзы, китайские крестьяне, не лучше разбойников. Если русские слабы, их вырежут для того лишь, чтобы присвоить чайник и топор. Дикие места, и правосудие там своеобразное. Никто полицию не зовет, это долго и бессмысленно. Решают сами. А такие люди, как Янковский, который смолоду привык надеяться только на свое ружье, тем более.

– Понятно. Что именно вы узнали? И каким образом?

– Узнал через месяц от другого сына, от Ивана. Он помладше, вот и проболтался. Сайтани, как вора и убийцу, Михаил Иванович решил покарать. Снарядил погоню, неделю искал, но так и не нашел.

– Убежал?

Доктор пожал плечами:

– Я тогда подумал: может, его леопард загрыз или беглые прикончили. Теперь понятно, что это не так.

– Что-нибудь еще сын рассказал про этого… как уж его?

– Сайтани.

– На сатану похоже, – поморщился сыщик, записывая имя в блокнот. – Или на шайтана. Ну, рассказал?

– Да немного. Что этот человек прибыл из Китая с письмом от старшего сына Александра…

– Погодите-ка. Старший, вы говорили, Юрий!

– Да, старший от второго брака. А есть сын от первой жены, который родился на острове Аскольд. У него случился какой-то конфликт с отцом. Он ушел из семьи еще в юности, мотается по белу свету, авантюрист, одним словом.

– Так. Сайтани пришел с письмом от блудного сына. И что получилось? Его приняли по этой рекомендации, а он нашкодил? Выждал момент, зарезал охранника и украл лучшие корни женьшеня?

– Да. Иван еще добавил: у этого подлеца нелады с властями, он скрывался от закона. А Янковские его приютили, сами документы липовые выправили. И теперь обращаться в полицию отец тем более не станет. Ему же попадет.

– Ясно, – вздохнул коллежский советник. – Так бывает: пригрел человек змею на груди, а она же и укусила. Нечего прятать всякий сброд!

– Что вы намерены делать? – спросил доктор сыщика после паузы.

– Допросить Михаила Ивановича Янковского.

– Поедете во Владивосток? Далеко…

– Сам не поеду, пошлю помощника. Он как раз сегодня прислал телеграмму из Иркутска. Просится сюда. Пусть навестит пана Михала и снимет с него показания.

– Если пан Михал, конечно, захочет их дать, – скептически заметил Онкель.

– Срок давности за шалости с липовым паспортом уже вышел, – резонно заявил сыщик. – Теперь можно и сознаться. Понятно, что Сайтани избежал тогда погони и спасся. Теперь он убивает людей в вашем городе. Пора это прекратить.

Затем собеседники расстались. Онкель ушел в полицейское управление, а Лыков остался ждать своего помощника. Уссурийский след, неожиданно появившийся в деле, обеспокоил коллежского советника. Где Казань и где Владивосток? Какая тут связь? Но почерк убийцы так же характерен, как и данные бертильонажа. Есть такой человек, который владеет необычным оружием. Кривое волнообразное лезвие, малый размер клинка, техника нанесения удара – все совпадает. Мало ли что придумали китайцы? Скорее всего, это восточные штучки, которым сотни лет. Однажды на Сахалине на Лыкова охотились японские садовники-синоби. Такие садовники, что голову срежут заместо куста… У них в арсенале были столь загадочные предметы, что сразу и не догадаешься, для чего они. Может, диковинная гизарма тоже оттуда? Пусть Азвестопуло разведает. Он телеграфировал, что допрос Комова ничего не дал. Вор темнил, и довольно наивно. Устал от каторжных работ и решил проехаться за казенный счет в Казань. На самом деле про икону Ананий ничего не знал. Обещал поискать на совесть, вдруг да повезет? Нашел о чем говорить, тварь, о совести.

Еще одна мысль занимала сыщика. Шиллинг раскололся и выдал Оберюхтина. Тот действительно лазил в Богородицкий собор. Что дальше? На очной ставке «иван» будет все отрицать. Он в семи водах варенный, повидал такое, что и не снилось обычному человеку. Два побега с каторги, ходки по тайге, бои с бродягами в тюрьме и с туземцами – на воле… Человек знает все притоны от Каторжной слободы во Владивостоке до Проточного переулка в Москве. Чем ты его прижмешь? Рассмеется в глаза. А без признания обратника как найти пятого?

Этот пятый теперь сильно занимал сыщика. В самом деле, Иона Оберюхтин, какой бы он ни был «иван» и авторитетный головорез, для Чайкина ровня. Однако, по версии Лыкова, во главе предприятия стоял кто-то особенный, кого побаиваются остальные участники «кражи века». Да и не по уму Ионе столь сложный замысел. А найти покупателя? Это же надо суметь пробиться к людям, которые запросто выложат миллион за дониконианскую икону. Оберюхтина к ним и на порог не пустят. Он не игрок в такой партии, только посредник между главным организатором и исполнителями. Так, все вроде бы верно. И что теперь делать?

Тут явился Делекторский и доложил, что вор Шиллинг надежно упрятан. Алексей Николаевич провел помощника в морг и показал труп смотрителя. Околоточный бесцеремонно залез пальцами в рану, обследовал ее и опешил. Долго разглядывал и так и сяк, вздыхал и морщился. Потом заявил: