По остывшим следам - Страница 27

– Если все считать, и земские, и фабричные, и военный госпиталь, и университетскую клинику, то немало. С чем Казани повезло, так это с медициной. Врачей как собак нерезаных!

Заведующий врачебным отделом городской управы Рябчиков сначала не хотел помогать незнакомцу. Открытое письмо за подписью Столыпина не произвело на него впечатления. Пришлось телефонировать полицмейстеру. Васильев двумя фразами поставил чиновника на место. После этого начались бесконечные звонки. Запросили даже окружную лечебницу для душевнобольных. И нигде не нашлось женщины по имени Клавдия, работающей с автоклавом.

Уже к вечеру уставшему Рябчикову вдруг пришла в голову замечательная мысль.

– Погодите-ка, – сказал он сыщику. – Есть одно место, куда мы не телефонировали.

– Что за место?

– Убежище акушерки Батыр-Нехотяевой для секретно-беременных. Сейчас проверим…

Заведующий набрал номер.

– Алло, госпожа Нехотяева? Добрый вечер. Это Рябчиков из управы. Скажите, у вас для дезинфекции используют автоклав? Ав-то-клав. Да. Очень хорошо! А кто им заправляет? Кастелянша? Как ее зовут? Клавдия Чембулатова? Очень-очень хорошо. Слушайте внимательно. К вам сейчас придет человек по фамилии Лыков. Лыков. Да. Ответьте на его вопросы. Иначе секир-башка всей городской управе. Полицмейстер обещал, да. Он у нас мущщина сурьезный, надо помочь… Всего доброго!

Лыков протянул чиновнику руку и искренне восхитился:

– Ну вы и умница, Иван Саввич. Куда ехать?

– Да тут рядом, пешком дойдете. Малая Проломная, дом Гуревича. Это под Ивановским монастырем.

Полицейские спустились на Проломную. Уже темнело, солнце садилось за Услонские горы. Акушерка Батыр-Нехотяева была не рада визитерам, но четко ответила на все вопросы. Дезинфекцией в убежище заведует Клавдия Чембулатова. Называют ли ее Автоклавой? Да, так уж повелось с самого начала. Кто-то пошутил, и прижилось. Что она за человек? Старательная, никаких претензий. Автоклав – штука дорогая, не во всех больницах есть. И управляться с ним опасно. А Клавдия не боится. Мужчина у нее имеется, но кто, акушерке неизвестно. Вроде заходил однажды. Белобрысый, корпусный. Где сейчас кастелянша? У себя дома, служба ее закончилась час назад. Проживает во Второй Поперечно-Козьей улице, в собственном доме.

Поблагодарив акушерку, полицейские направились на биржу извозчиков. По пути околоточный пояснил, что Поперечно-Козья улица находится в Козьей слободе, на правом берегу речки Казанки, не доезжая Кизического монастыря. Искать там среди ночи дом Чембулатовой – дело нелегкое. Лучше дождаться, когда рассветет.

Лыков выслушал и скомандовал:

– Поедем сейчас.

Извозчик, узнав, куда надо седокам, заломил два рубля. По казанским меркам, это была наглость: за трешницу можно было нанять экипаж на целый день. Но коллежский советник сел не торгуясь и велел поспешать. Делекторский проверил, в кармане ли револьвер, и тоже забрался в пролетку. Двое храбрых людей нырнули в сгущающиеся сумерки.

Дорога в слободу лежала через дамбу. Пролетка миновала деревянный мост через Казанку. Нигде ни огонька, лишь вдалеке на горе что-то светило. Лыков едва мог разглядеть луга, кое-где поросшие кустарником. Пахло болотом, кричала ночная птица, низко над головой прошли утки. Отъехали от города на двести саженей, а будто на краю вселенной.

Вдруг слева открылась кучка домов, в некоторых окна были освещены.

– Это Гривка, – пояснил Делекторский. – Наша чуть дальше. Скоро приедем.

Действительно, еще через полверсты они въехали в слободку. Их встретил ярко освещенный кабак. Возле входа стоял мужик и задумчиво чесал зад.

– Эй, земляк, двугривенный хочешь? – спросил Лыков.

– Ну?

– Чего ну? Али не хочешь? Так я сейчас другого найду.

– А че сделать-то надо?

– Показать дом Клавдии Чембулатовой. Мы от ее хозяйки, акушерки. Срочно велела вернуться на службу, там у них роды тяжелые.

– Че ж вас двое?

– А чтоб не вырвалась Клавка, – засмеялся коллежский советник.

Мужик удовлетворился таким ответом и сел в пролетку.

– Туда давай, – скомандовал он извозчику. – Так, так… А таперича влево. Ага… И в самый конец езжай. Тпру! Вот ейный дом, а с вас двугривенный.

Принял монету и радостно побежал обратно к кабаку. А полицейские стали осматриваться. Дом был одноэтажный и, судя по всему, ветхий. В крайнем окошке теплился свет.

Алексей Николаевич бесцеремонно стукнул кулаком в дверь:

– Клавдия! Выдь-ка!

Послышались шаги и встревоженный женский голос:

– Кто там?

– От старосты тебе бумага, насчет постоя.

– Какого еще постоя?! – возмутилась баба. – Совсем ум потеряли? Я ж освобождена как вдова!

– Мое какое дело? Распишись, да и ладно. А там сами разбирайтесь, кто вдова, а кто девка на выданье.

Лязгнул крючок, и дверь распахнулась. Полицейские прошли в сени, Лыков тут же взял бабу за шею и спросил властным голосом:

– Васька где?

– Ка… какой Васька?

– Будешь врать – удавлю.

Сыщик чуть сжал пальцы. Кастелянша всхлипнула и просипела:

– В горнице они.

Тут изнутри раздался топот сапог. Сыщик отпустил бабу и кинулся в дом, Делекторский – следом. Они ворвались в горницу и увидели двух мужчин, убегающих во внутренние комнаты.

– Стой!

В ответ грохнул выстрел. Пуля впилась в стену между полицейскими. Лыков машинально отшатнулся. А околоточный как на крыльях полетел вперед. Снова бабахнуло, и снова мимо. Лыков поднажал, и вовремя. В тесной спальне Делекторский нагнал стрелявшего и ударил его кулаком в шею. Тот развернулся и дал сдачи. Видимо, двинул он сильно, поскольку Никита Никитич едва не упал. Но тут подбежал сыщик и врезал бандиту в челюсть так, что тот улетел за кровать. Не останавливаясь, Алексей Николаевич ринулся в следующую комнату и схватил там второго.