По остывшим следам - Страница 60

К оглавлению

60

– Значит, Львов-Левшин украл казенные деньги?

– Все указывает на это.

– Но как он сбежал? Борис Андреевич, вам самому не кажется это фантастичным? Коллежский асессор, паркетный дипломат спер мешок золота и в одиночку пробился с ним к морю? Через пустыню, полную разбойников?

Путешественник согласно кивнул:

– Я и сам сначала сомневался. Но быстро выяснилось, что вместе с Левшиным исчез еще один человек, караванщик. И с ним два верблюда. Опытный туземец, прожженный. Этот вполне мог довести изменника до Алжирии за мзду. И потом, я же отыскал в Оране его паспорт! Барон сообщил об этом? Беглый дипломат купил гостиницу прямо на Национальном бульваре, главной улице города. И скрылся, узнав о моем приезде. Нет, тут все верно.

Лыков удовлетворился объяснением. Очевидно, что история с кражей золота у нашей секретной миссии не имеет отношения к Сайтани-Вязальщикову.

– Еще я, кажется, разыскал вашего обидчика, – сообщил сыщик. – Того, пана Вацлава.

– Ну-ка! И кто он? – оживился путешественник.

– В отряде Ашинова состоял только один подходящий человек. Польский аристократ, но паспорт у него был на фамилию Иванов. Когда по приказу государя все казаки вернулись на родину, этот Иванов остался.

– Но как же его настоящая фамилия?

– Неизвестно.

Люпперсольский разочарованно вздохнул:

– Эх. Никак мне с ним не поквитаться…

– Только есть одно но, Борис Андреевич. Вы сказали, что у Вацлава был сильный польский акцент. Верно я помню?

– Верно. Поляка не спрячешь, все они шепелявые.

– А у лже-Иванова никакого акцента не было. Что же выходит, это два разных человека? – развел руками Лыков.

– Возможно, пан Вацлав нарочно изображал передо мной польский говор, – предположил собеседник. – Заметал следы, так сказать.

– Возможно. Но как-то уж чересчур хитро.

Прощаясь, сыщик вынул два номера журнала «Вокруг света» с очерками Люпперсольского, привезенные из дома. И попросил подписать их. Тот охотно согласился и начертал: «Алексею Николаевичу Лыкову от автора на добрую память».

Вечером в кабинете полицмейстера состоялось совещание. Лыков сообщил о своей беседе с командующим. Ясно, что улик против воров в погонах нет, никто не позволит их арестовать и начать дознание. Требуется усилить аргументацию. Например, выяснить, жили ли все трое по средствам или, наоборот, шиковали на суммы, превосходящие размер жалованья. Васильев тут же приказал заняться этим околоточному надзирателю Делекторскому. Поиски в татарской среде остались за другим надзирателем, Уразгильдеевым. Разработку обивщика ящиков Бармусова поручили Ловейко. Поиск сбежавших обратников достался приставу Четвертого участка Тутышкину. Лыков впервые увидел его и согласился с оценкой полицмейстера. Весь какой-то несерьезный, суетливый, показушный – за таким нужен глаз да глаз.

– Я полагаю, что и Вареха, и Шипов давно бежали из города, – важно заявил Тутышкин. – Чего им тут делать? Дайте мне настоящее задание, боевое! Я риска не боюсь.

– Над беглыми каторжниками стоял другой человек, – пояснил Алексей Николаевич. – Настоящий главарь банды – он. Помимо грабежей, ребята занимались еще и кражей оружия с военных складов. Главарь – фамилия его Вязальщиков – не может просто бросить все и исчезнуть. Он должен завершить поставку, иначе кавказские абреки не поймут. Я подозреваю, что оружие прячут где-то здесь, в Казани. Надо отыскать его. А Вареха с Шиповым тоже недалеко: атаману нужны подручные, без них он пустое место.

Глава 14
Пули в спину

Утром Лыков сидел в гостиной и уплетал пирог с курятиной. Супруги Ловейко весело бранились из-за планов Анны Порфирьевны приодеться по французской моде. Вдруг внизу на первом этаже раздались грохот и дикие крики.

– Бомбисты? – вскочил коллежский советник. – Нападение на участок?

Валентин Семенович сердито отбросил салфетку и тоже поднялся:

– Нет, это опять Кузьмин буянит.

– Какой Кузьмин?

– Борец из цирка Никитиных. Нажрется и в скандал.

– Так дайте ему в рыло!

– Ага, дашь такому. Его сюда шесть городовых приводят. И то еле-еле справляются.

Полицейские спустились вниз, и сыщик увидел нелепую сцену. Шестеро служивых, красные от натуги, с трудом удерживали за руки могучего детину в спортивном трико. А тот вырывался и кричал:

– Сокрушу! Всех сокрушу! Пусть жалованье выплатит за август, а не то лавочку на дыбы!

Сильным рывком борец стряхнул с себя троих и высвободил правую руку. Он занес уже огромный кулак, но тут подскочил коллежский советник и перехватил его.

– Ах так, да? – обрадовался буян. – Еще один приперся? Ну держись!

Он попробовал выдернуть руку, но у него не получилось. Лыков приказал городовым оставить их с атлетом один на один. Как только те отступили, борец напал на новенького. Дальнейшее заняло не больше минуты.

Сыщик ударил противника кулаком по макушке. Тот с грохотом упал на колени, на лице его отразилось удивление:

– Ой!

Алексей Николаевич решил преподать скандалисту урок. Он нагнулся, ухватил его обеими руками за широкий борцовский пояс, приподнял и шмякнул всей тушей, как мухобойкой, об стену. Та затряслась и, как показалось окружающим, едва не рухнула.

– Ой… – уже тихо вскрикнул задержанный.

Но питерец не унимался. Еще три раза он сильно приложил дурака о стену, держа на весу, словно копер. Казалось, здание управления сейчас сложится как карточный домик. Наконец сыщик разжал хватку. Кузьмин рухнул и замер на полу, боясь пошевелиться. Вытаращенные глаза тупо смотрели в потолок, губы шептали:

60