По остывшим следам - Страница 51

К оглавлению

51

Утром питерец действительно переехал на Воскресенскую, 16, и поселился у Ловейко. Ему отвели комнату окнами на пожарный двор, где рослые мужики в блестящих касках раскатывали длинные шланги. Зато безопасно. Коллежский советник отослал в Петербург Иону Оберюхтина, а вскоре получил ответ от барона Таубе. Тот сообщал, что на месте, никуда не собирается и готов встретиться. Посокрушавшись, что телеграмма запоздала – он мог бы выехать в столицу вместе с конвоем и лично сдать «ивана» на Шпалерную, – сыщик поспешил на вокзал. И вечером отправился в Петербург. Перед этим Алексей Николаевич телеграфировал во Владивосток Азвестопуло. Он приказал своему помощнику срочно катить в столицу. Янковского может расспросить и тамошний полицмейстер. А ниточку, что тянется из восемьдесят девятого года, лучше разматывать вдвоем. Глядишь, откроется такое, что сразу поставит все на места.

Он серьезно относился к своему противнику и ночью был настороже. В уборную ходил с «маузером», а дверь не только закрыл на задвижку, но еще и подпер чемоданом. Обошлось. Алексей Николаевич благополучно прибыл в Нижний Новгород и уже посмеялся над своими страхами. Но на Московском вокзале его перехватили здешние сыскные. Оказалось, что Оберюхтин до Нижнего не доехал. На перегоне Пильна – Арзамас и он, и трое конвойных были убиты. Их расстреляли в купе в упор из револьверов. Судя по описанию, это сделали Вареха с Шиповым. Лыков лишился важнейшего свидетеля, который знал Вязальщикова в лицо…

В Петербурге коллежский советник первым делом явился к Трусевичу и доложил о своих открытиях. Новость, что чудотворная икона цела и до сих пор не нашла покупателя, поразила Максимилиана Ивановича. Однако что с того? Где она? Удастся ли выполнить приказ государыни? Директор телефонировал Столыпину. Тот был занят и назначил встречу на половину первого ночи. После страшного взрыва на Аптекарском острове премьер поселился в запасном корпусе Зимнего дворца. Впереди у сыщика был целый день, и он поехал в академию к барону.

Глава 12
Абиссинские тайны

Таубе встретил друга напускным брюзжанием:

– Что у тебя на этот раз? Конской колбасы привез?

– Нет.

– Чего же заявился?

– Ты и не заказывал никакой колбасы.

– Сам бы мог догадаться. Мы, кавалеристы, любим лошадей. Во всех смыслах.

– Шутник-недоучка… Тебе привет от господина Люпперсольского.

– От Бориса Андреевича? Где ты с ним встретился? Он вечно скитается, неугомонный.

– Твой приятель сейчас в Казани, преподает географию в институте благородных девиц.

– Не может быть! Он же там всех девиц… Как бы помягче сказать…

– Есть такое дело. Директриса по секрету призналась мне, что год ему еще дослужить дадут, а потом попросят. Больно по этому красавцу барышни сохнут. Далеко ли до греха? Да и сама директриса, кажется, к нему не равнодушна.

Друзья посмеялись, затем генерал-майор предложил:

– Приезжай к нам вечером, Лидия будет рада. Постелем тебе в гостиной.

– Не могу, в половине первого ночи встречаюсь со Столыпиным.

– Это все из-за чудотворной иконы?

Перед отъездом Алексей Николаевич заходил к барону в гости и рассказал о поручении государыни.

– Да. Там сейчас все перемешалось…

И он последовательно изложил весь ход дознания. Генерал почесал переносицу и повторил слова зауряд-прапорщика:

– В огороде бузина, в Киеве дядька. Где тут связь?

– Сам характер ранений указывает на то, что это дело рук одного человека. Просто он из Африки перебрался в Уссурийский край, потом в Забайкалье, а теперь сидит в Казани. И чудотворная икона при нем.

– Заковыристо как-то.

– В жизни всякое бывает. Оружие-то Вязальщиков продает не куда-нибудь, а в Абиссинию. Он, точно он. Расскажи мне про миссию поручика Леонтьева. Что там случилось?

– Ты прав, – ответил Виктор Рейнгольдович, – случилось. Очень неприятная история вышла. Я имел из-за нее объяснение с молодым государем. Только учти, что это служебная тайна.

– Давай свою тайну. Мало ли я их уже знаю? Тайной больше…

– Надо начинать издалека, от Адама и Евы. Точнее, от несчастной экспедиции Ашинова. Потому что первым в петербургских гостиных об этой африканской стране заговорил он.

Таубе откинулся на спинку стула и даже прикрыл веки, как былинный сказитель. Его друг прищурился, надеясь, что возможно, сейчас он углядит конец ниточки. Ведь ашиновские дела сыщик уже вспоминал. Не тогда ли все началось?

– Ты знаешь, что он был за человек?

– Нет. Газеты писали разное. Сначала, что распространитель христианства и первопроходец. Потом – что авантюрист и мошенник. Скажи ты, кем он был.

Генерал вздохнул и начал:

– Николай Иванович Ашинов – сын царицынского мещанина. А сам себя называл вольным казаком. Лжец, балабол и нечистоплотная личность, вот кто он был. Но добрался до самых верхов. Ему помогали в разное время и вождь славянофилов Аксаков, и всесильный журналист Катков, и еще более могущественный Победоносцев. Я встречался с Ашиновым дважды и сразу понял его гнилую натуру. Но поделать ничего не мог. Такие союзники! Мещанин ходил в черкеске с кинжалом и нес всякую чушь. Однако его фантазии совпали с желаниями многих близких к государю лиц. И меня не послушали.

– Так это ты готовил экспедицию Ашинова? – поразился сыщик.

– Нет, слава богу, – ответил Таубе. – Военно-ученый комитет стоял в стороне от нее. Я лишь пытался открыть всем глаза на мошенника, но тщетно. Сначала он обаял Победоносцева. Дело в том, что Константин Петрович мечтал о миссионерских подвигах своего ведомства. Неофитов все меньше, но хочется войти в историю. А тут такой масштаб! Наши безграмотные попы решили отчего-то, что абиссинская церковь сродни православной. А это вовсе не так.

51